Проклятие К-19, или Наречённая Хиросимой

30.07.2016

Непотопляемое, связанное неразрывной цепью моряцкое братство… Нерушимость его ковалась в предельно экстремальных, порой безвыходных ситуациях. Таких, например, как аварии на советской подлодке К-19. Моряки тогда противостояли року, стихии, радиации. Даже политическим махинаторам. История субмарины-неудачницы долго замалчивалась, но спустя 30 лет образы героев предстали в голливудском блокбастере. Вскрылась правда и о второй аварии, унесшей 28 жизней. Сегодня мы беседуем с участником тех событий — матросом Николаем Круподеровым.

Многие помнят американский фильм “К-19” 2002 года (полное название — “К-19: оставляющая вдов”) с бюджетом в 100 миллионов долларов. Главные роли достались мегазвездам — Харрисону Форду и Лиаму Нисону, сыгравшим капитана и старпома. В картине, на взгляд критиков, более-менее достоверно освещены история субмарины и аварии в 1961 году с утечкой радиации. Но главное — показано беспримерное мужество советских моряков. Николай Дмитриевич Круподеров стал участником другой нашумевшей аварии в 1972 году, которая окончательно закрепила за К-19 репутацию проклятого судна. В его случае реактор не пострадал, но страшный пожар в трех отсеках погубил 28 человек. Еще 12 моряков оказались в смертельной ловушке, отгородившись от пламени в крайнем отсеке. Ценой героических усилий экипажа все они в конечном итоге были спасены. Круподеров видел это своими глазами, сам прошел все этапы выживания и спасения. Теперь, много лет спустя, он продолжает это видеть. В своих снах.

Приметы сбываются

Его рассказ о “Хиросиме” краток, но ярок. Да, именно так прозвали подлодку К-19 за череду аварий. Их было пять, не считая мелких. Все внештатные ситуации, учитывая ядерный потенциал судна, несли глобальную угрозу. Между собой подлодку называли неудачницей, шептались о странных смертях вне боевых дежурств: то женщина-маляр задохнется, то кого-то придавит при погрузке торпеды. Позднее, вспоминает подводник, узнали, что бутылка шампанского при спуске К-19 на воду не разбилась… Примета не просто плохая — зловещая. Круподеров вырос на Соже в Ветке. В Пинском училище речного флота прошел три навигации, воды не боялся. Крупный, сильный парень вообще-то рвался в десант, но со старым переломом ноги не прошел. А на флот взяли — там прыгать не надо. Разве что нырять. О том, как глубоко это придется делать, понял уже на базе подлодок в Кронштадте. Подвергли таким проверкам, которые десантникам и не снились. Например, испытание вакуумом, когда из камеры с ребятами откачивают воздух. Из человека быстро уходит жидкость — растекаются лужи пота. Или быстрый подъем с глубины 120 метров… У некоторых разрывались барабанные перепонки. Но Круподеров, как и многие белорусы, умел терпеть. Вот почему, интересно, в советском флоте так много белорусов? Ничего странного, говорит Николай Дмитриевич: мы выделялись спокойствием, хладно­кровием, удивительной стой­костью в критических ситуациях. В самые тяжелые моменты белорусы сохраняли трезвость мысли, способность принимать решения и действовать. Особенно это ценили на подлодках, где секундное действие члена экипажа могло спасти или погубить команду. В 60-е, 70-е каждый третий призывник-белорус шел на флот. Николай Круподеров служил с 1970 по 1973 год. После учебки — легендарная база в Гаджиево Мурманской области. Отсюда на задания отправлялись сверхсекретные корабли. На счету нашего земляка два долгих похода. Памятная авария была в первом. К-19 — первый в СССР атомный ракетоносец с реактором на борту, спущенный на воду в 1959 году. Он нес на себе самое страшное оружие того и этого времени — баллистические ядерные ракеты. Был способен выпустить их в течение трех минут в любом океане совершенно незаметно для противника.

Главное — спасти “сердце”

Самая смертоносная авария на К-19 произошла в феврале 1972 года. Подлодка была на боевом патрулировании в Северной Атлантике. В 9-м отсеке загорелся прибор дожига угарного газа. Вахтенный, как потом узнали, решил разбудить главстаршину, хотя мог сам приступить к тушению. Промедление оказалось роковым — огонь повредил систему ВВД (воздух высокого давления), и пожар охватил весь отсек. Вообще-то локальные пожары на подлодках — обычное дело. Да, это в любом случае ЧП, но подводники знают, как вести себя в таких ситуациях. Однако когда из поврежденной трубы напором свищет воздух, раздувая пламя во все стороны, это уже другая история. Главстаршина Александр Васильев мог покинуть отсек с другими, но бросился в пекло с пожарным шлангом. Геройски погиб, выиграв время для товарищей, многие из которых продолжали спать.

Николай Круподеров тоже был главстаршиной. Из 1-го отсека по сигналу тревоги прибыл на место дежурства на центральном посту. Перед ним и подчиненными стояла задача: любой ценой обеспечить охлаждение реактора — “сердца” судна. Пока бушевал пожар, они качали насосами забортную воду. Пока хватало электроэнергии. Помнит, что паники не было — действовали четко, слаженно. Лишь один матрос, коренной ленинградец, заплакал, обхватив голову руками. Но и он не покинул пост, выполнил свою задачу. До них не добрались огонь и дым, не долетели крики сгоравших заживо. Они просто подавали воду, но… Температурный режим в реакторном отсеке был сохранен. Подлодка приступила к всплытию.

Тьма, жара и 9 баллов

У подводников суровые правила: пламя, дым, газы, радиация и… люди разделяются люками. Бегать по отсекам не получится. Обычный приказ — задраиться и сидеть, ждать вестей с центрального поста. 9-й отсек выгорел полностью, огонь прорвался в 8-й и 7-й. Там тоже погибли люди. В последнем, кормовом 10-м отсеке пожар запер 12 моряков. Какое-то время они держали связь по аварийному телефону. Лодка всплыла, передала сообщение об аварии. Но вот беда… Наверху был девятибалльный шторм. Часть отсеков была затоплена (боролись с пожаром), судно кренилось, а дизель-генераторы окончательно выдохлись. Лишенное электроэнергии судно погрузилось во тьму. Его швыряли 14-метровые волны. Жуткое зрелище… К зоне бедствия подтягивались советские корабли, но эвакуировать людей в такую погоду было невозможно. Кошмар длился почти месяц. Пожар не утихал в отсеках с мерт­вецами, докрасна раскаляя палубу. Наверху ревел шторм. К концу подходили запасы еды и воды. Вестей с кормы не было, телефон молчал. Когда волны немного стихли, командование дало добро на эвакуацию — к лодке устремились спасательные катера. Позже приняли решение выводить людей из 10-го. Со всех сторон, вспоминает Николай Дмитриевич, налетели американцы. Вертолеты и самолеты разных видов и форм кружили как саранча: рассматривали, фотографировали. Как всегда главный оппонент в холодной войне предложил помощь в спасательной операции. И как всегда СССР ее отклонил. Все 12 заложников кормового отсека выжили. Многих выносили на руках, боясь уронить на раскаленную палубу. Перед этим спешно убирали тела в выгоревших отсеках, местами их пришлось накрывать матрасами. Состояние израненных, обожженных и отравленных моряков при виде павших могло ухудшиться. Лодку взяли на буксир. Экипаж перебирался на катера в непростых условиях — море еще штормило. Говорили, одного из моряков едва не утащила косатка.

Николай Круподеров (слева) с председателем Добрушского отделения Белорусского союза военных моряков Александром Старотиторовым

Почему так много погибших?

Авария 1961 года, о которой снят американский фильм, унесла 8 жизней. В 72-м — больше на два десятка. Хотя на борту не было паники, каждый выполнял то, что требуется — ни больше ни меньше. Именно так, подтверждает Николай Круподеров. Действовали четко по правилам, никто не покинул пост. Всю команду потом долго допрашивали в “санатории” — что, как, почему? В итоге не расформировали и даже направили в очередной поход. Все офицеры получили ордена, матросов, в том числе и нашего рассказчика, наградили медалью Нахимова. К-19 погружалась до 330 метров,  набирала 26 узлов. Длина — 114 метров. Экипаж — более 140 человек.  Откуда же столько смертей? Многих, по мнению Круподерова, сгубила спешка в первые минуты. И банальная неопытность. После аварии в 61-м экипаж полностью обновили. Средний возраст офицеров не превышал 30 лет. Кому-то не хватило выучки, другим — хладнокровия. Большая часть ребят, уверен подводник, погибла не от огня, а от ядовитого дыма. Молодые ребята в суматохе, видимо, не успели или забыли раздавить специальную ампулу в ИДА — индивидуальных дыхательных аппаратах. Но не будем забывать, что около 120 человек тогда остались живы. Благодаря мужеству и героизму всех и каждого в отдельности. Многих, очень многих море не забрало, и завтра они с радостью встретят свой праздник — День военно-морского флота. Как водится, не чокаясь, помянут не вернувшихся на берег товарищей. Сделает это и Николай Дмитриевич: по сложившейся традиции — у костра на Соже, в кругу нерушимого моряцкого братства.

Фото автора и из семейного архива Н. Круподерова

Роман Старовойтов

Источник: http://gp.by
© Правда Гомель