"Янка Купала"

  Пароход, который принадлежал бобруйским речникам и построен был перед самой войной, назывался «Янка Купала». Связано это с тем, что песняр часто бывал в Бобруйске, выступал перед его жителями и никогда не обделял вниманием работников речного порта. Ну и скрепили дружеские связи такой вот «печатью».

 Плавать бы и плавать «Янке Купале», если бы не черной тучей война. То ли в спешке, то ли по какой-то другой причине, но пароход не эвакуировали. Успели, правда, вывести из строя основные узлы, но немцы довольно быстро все это восстановили, набрали свою команду, назвали Bobruisk, ляпнули черную свастику и стали курсировать вниз и вверх по реке. Везли, скажем, в Паричи, где стоял их гарнизон, боеприпасы, а оттуда — продукты, награбленное у местных жителей добро. Разве можно такое было терпеть? «Надо пароход ко дну, — решил  со своими помощниками. — Покамест. Временно. Прогоним захватчиков — поднимем!»

командир 1-й Бобруйской партизанской бригады Виктор Ильич Ливенцев

Разработали план операции, выполнение ее поручили группе подрывников во главе с Виктором Сикорским. Место подрыва выбрали в районе деревень Стасевка—Королевская Слобода. Туда подводой доставили неразорвавшуюся стокилограммовую бомбу и взрыватель к ней, изготовленный партизанскими умельцами. Все это «упаковали» на специальный плот, что заранее смастерили, и — на дно реки. На самое глубокое место, с тем расчетом, чтобы пароход не «сел» на бомбу, а прошел над ней. Шнур от взрывателя протянули в прибрежные кусты, а сами спрятались. Стали ждать: десять часов, одиннадцать, половина двенадцатого... Наконец он показался из-за поворота. На палубе уже можно было различить гитлеровских вояк: кто пиликал на губной гармошке, кто загорал пузом кверху... «Ну сейчас мы вам жарку поддадим! — аж скрежетнул зубами Сикорский. — Только бы «толстушка» не подвела!» Напряжение возрастало. Григорий Павлович, Николай Орхипенко, Михаил Вавула и другие подрывники имели большой опыт в своем деле, но такую операцию проводили впервые. Кто-то даже перекрестился: «Помоги нам, Бог!» А пароход уже над местом, которое обозначено ориентирами. «Давай!» — рванули шнур. Гулкий взрыв эхом разнесся по окрестностям... Трое суток немцы никого не подпускали на то место, никак не могли понять, что же произошло с пароходом, поднимать его со дна или оставлять там? Ведь застопорилось движение. Так больше и не воспользовались водным транспортом для перевозки своих грузов. Только сушей. А там — партизаны. Одним словом, несладко довелось оккупантам. А про ту операцию В. Ливенцев будет вспоминать в своей книге «Партизанский край»: «Сикорский со своей группой подорвал самый крупный на Березине пароход... Тем самым была парализована транспортировка вражеских грузов водным транспортом, и мы дали ясно понять, кто в нашем доме хозяин!» Сразу же после освобождения от фашистских захватчиков бобруйские речники подняли пароход со дна реки. Отремонтировали его, придали надлежащий вид.

И снова вернули прежнее название. На празднование этого торжественного момента приезжала жена песняра Владислава Луцевич. Она не только поблагодарила речников за такую память о муже, но и вручила портрет Янки Купалы, библиотечку его произведений. Затем побывала на борту парохода, как и некогда с мужем, прокатилась на нем по Березине. Конечно, это событие осталось не только в памяти бобруйчан, но и в многочисленных фотодокументах. Сейчас они хранятся в городском музее, а также в личном архиве журналиста, ветерана войны Алексея Горелика.