Вызываем огонь на себя! Последний бой капитана Александра Юневича

5.05.2014


Читатели нашей газеты свои отклики оставляют разными способами: кто-то пишет комментарий на сайте, кто-то при личной встрече, благо, в Глуске почти все друг друга знают, чаще всего просто звонят по телефону. Обычно это короткий отзыв на уже состоявшуюся статью, но бывают и целые рассказы, воспоминания. Так, среди комментариев есть воспоминания Ивана Карповича Богука. «После службы в армии с 1963 года я работал до пенсии в объединении «Апатит». Обратил внимание, что очень часто по Мурманскому радио, телевидению, в газетах звучит имя капитана Юневича, разведчика, воевавшего на полуострове Рыбачьем, подумал, что эта фамилия белорусская. Будучи в отпуске, я узнал у директора Катковской школы Яльчика Терентия Саввича, ветерана войны, что капитан Юневич наш, местный, из соседней деревни Замосточье, это Катковский сельсовет, а его двоюродный брат Юневич Петр Тимофеевич — председатель нашего колхоза. По рассказу брата, еще в детстве все подростки, даже постарше, подчинялись Александру, ходили строем, занимались потешными боями, разведкой. Это рос великий защитник своего народа». Поискав информацию об Александре Юневиче, мы подумали, что история неуловимого капитана и его последнего десанта заслуживает того, чтобы глусчане о ней знали и помнили.

Командир разведотряда 63-й бригады морской пехоты Северного флота капитан Александр Юневич родился 18 ноября 1915 года в Замосточье. Работал почтальоном, разнорабочим на лесозаводе. В 1937 году призван в армию, с декабря 1941-го служил в морской пехоте. Итак, полуострова Рыбачий и Средний в Мурманской области. 1943 год. Отборные части вермахта, воевавшие на мурманском направлении, состояли из горных егерей, или горных стрелков. В них набирали уроженцев Альп, сильных и выносливых парней, рост которых начинался от 185 сантиметров. Прошедшие отличную боевую подготовку, горные егеря были серьезным противником. Но здесь, на полуострове Рыбачьем, на хребте Муста-Тунтури (в переводе с саамского Черная Тундра), они споткнулись и не смогли перейти советскую границу. Пограничный столб с надписью «СССР» был как бельмо на глазу. Его обстреливали и взрывали днем, а ночью морские пехотинцы вновь укрепляли его. Горные стрелки занимали на этом участке фронта очень выгодную позицию — высотки на хребте Муста-Тунтури почти на триста метров возвышались над голой равниной полуострова Средний, который был у фашистов как на ладони. Господствующая высота была буквально утыкана бетонными дзотами, а из установленных на высоте огнеметов егеря могли выжигать все живое в радиусе 60 метров. А еще минные поля и «колючка» на склонах и скалах не давали подойти близко к укреплениям горных егерей. Чтобы отвлечь силы гитлеровцев с главного направления, на побережье постоянно высаживались десантные группы морской пехоты Северного флота. Обороняясь, советские моряки пытались выбить противника из его опорных пунктов в черных скалах хребта, где были выдолблены пещеры под штабы, склады и казармы. Среди сотен имен героев-рыбачинцев имя легендарного командира разведотряда морской пехоты Северного флота Александра Яковлевича Юневича занимает особое место. Это имя гремело над сопками Среднего и Рыбачьего, знакомством, а уж тем более совместной службой с ним гордились, а немецкое командование обещало награду за его голову. Капитан Юневич был дважды награжден орденом Красного Знамени. Итак, 29 марта 1943 года в 2 часа 15 минут разведгруппа в составе 48 человек под командованием Юневича высадилась на вражеский берег губы Малая Волоковая в свой последний десант. Перед разведчиками стояла задача: пройти в тыл немцам и уничтожить штаб одного из немецких полков, а к вечеру этого же дня с «языком» и документами вернуться к катерам. Однако разведчиков уже ждали, и они практически сразу попали в окружение. Почти 30 часов длился неравный бой. Дважды во время боя Юневич передавал по рации страшные слова: «Вызываем огонь на себя!» Попытки снять группу или пробиться ей на помощь ни к чему не привели. После второго шквала артиллерийского огня, который разведчики вызывали на себя, стало ясно: на связь от Юневича больше не выйдет никто… Спустя почти год, 24 января 1944-го, Военный совет Северного флота зачислил капитана Юневича навечно в списки 63-й отдельной бригады морской пехоты. А в тот мартовский день, когда в эфире открытым текстом прозвучала последняя радиограмма: «Огонь на нас! Фашисты совсем близко! Нас осталось мало! Живыми не сдадимся! Отомстите за нас! Прощайте, товарищи!», командир артиллерийской батареи Фёдор Поночевный перекрестился и сказал: — Прости нас грешных, Господи! Второй раз огонь на себя — так не бывает! Помоги им, Всевышний, если ты смотришь на этих героев… Казалось, что выжить в том аду невозможно. Но через несколько суток после гибели отряда один из разведчиков, Александр Бакин, тяжелораненый и обмороженный, приплыл с немецкого берега на самодельном плоту. А до этого он шесть дней собирал на берегу деревяшки и мастерил из них плот. В студеной воде подбитые немецкие летчики выдерживали не больше десяти минут, а тут раненый матрос на плоту, несколько дней без сна и отдыха, без воды и пищи, добирался к своим… Дальнейшая его судьба была предсказуема: допросы в особом отделе, недоверие, подозрения в предательстве. Версия предательства была главной и единственной. Тем более позже выяснилось, что один из разведчиков, Н. В. Соломонов, попал в плен к немцам, а это тоже частенько приравнивалось к предательству. Александр Бакин мог бы не выжить в военное лихолетье: тогда и за меньшее ставили к стенке. Но судьба снова улыбнулась ему, и Бакина отправили в госпиталь, где ему ампутировали обмороженные стопы. Официально клеймо предателя было снято, но недоверие и настороженность остались. А еще в сердце бывшего разведчика жила боль от того, что его товарищи по отряду не были похоронены по русскому обычаю, а лежали в холодных камнях у стены Муста-Тунтури. Лишь через три десятка лет подробности последних часов жизни Александра Юневича и его бойцов, а также честное имя Александра Бакина были восстановлены — в 1975 году вышла в свет книга «Десант на Муста-Тунтури» ещё одного защитника Рыбачьего Василия Кожуховского, лично знавшего капитана Юневича. В предисловии к ней генерал-лейтенант С. И. Кабанов, командующий Северным оборонительным районом, написал: «Не будет преувеличением, если скажу, что я любил умного и отважного разведчика капитана Александра Яковлевича Юневича, он не раз выполнял весьма сложные боевые задания. Весь Рыбачий гордился бесстрашным сыном белорусского народа. Под стать себе он бойцов подбирал в отряд». Об Александре Бакине генерал-лейтенант позже, уже в своей книге, напишет просто: «Бакин был герой». И уже спустя год старшина 2 статьи Александр Бакин участвовал в экспедиции по захоронению останков своих товарищей. Их похоронили на кладбище в поселке Большое Озерко. А на месте гибели отряда высадили 48 рябин — по числу погибших рыбачинцев. Последний боец отряда Юневича, схоронив в 76-м своих товарищей, вскоре ушел следом за ними. Он выполнил свой долг спустя 33 года…

С ЭТИХ СКАЛ КРОВЬ СТЕКАЛА РУЧЕЙКОМ...

Поклонный крест на скале высоты «Яйцо».

Сводная рота морских пехотинцев СОР СФ под командованием старшего лейтенанта Александра Юневича вела здесь смертный бой с врагом.
Послать подкрепление не позволял сильный огонь артиллерии и минометов противника. Операция закончилась гибелью отряда. Уцелели немногие. Сам Александр Юневич был тяжело ранен и отправлен в госпиталь. На мемориальной доске высечены слова:
"Путник... с этих скал кровь ручейком стекала в губу Кутовую...
Вечная слава павшим! Дай Бог памяти живущим!"

... из штаба оборонительного района поступил приказ срочно сформировать сводную роту под общим командованием Юневича и в ночь на 30 сентября захватить высоту "Яйцо". Кроме сорока разведчиков, в сводную роту включили 40 автоматчиков, два взвода 348-го отдельного пулемётного батальона, взвод миномётчиков, 70 сапёров и четырёх санитаров. Из разрозненных, имеющих разную подготовку подразделений, Юневичу нужно было за несколько дней сформировать единый боеспособный коллектив. С утра до вечера подразделения отрабатывали на местности элементы штурма и взаимодействие. 25 сентября в сводной роте неожиданно появился Серогородский <начальник штаба бригады> с приказом в ночь с 26 на 27 сентября силами разведроты провести на высоте "Яйцо" разведку боем.
- Товарищ подполковник, мы же сами себе могилу выроем, - возразил Юневич. - Немцы после нашей разведки боем будут держать ушки на макушке, усилят позиции. Лучше атаковать неожиданно всеми задействованными силами. К тридцатому мы будем готовы выполнить поставленную задачу.
- Паникуете, капитан. За невыполнение приказа знаете, что бывает?! - сорвался на крик начальник штаба.
- Знаю, товарищ подполковник, и приказ выполнять не отказываюсь, но можно ведь без потерь обойтись, - спокойным голосом доказывал Юневич.
- О выполнении приказа доложить! - отчеканил Серогородский и уехал.

О дальнейшем один из документов архива Военно-Морского Флота России сообщает так: "...26 сентября 1942 года разведрота 63-й БМП проводила разведку боем, не давшую положительных результатов".
Об отрицательных результатах документ умалчивает. А между тем рота потеряла трёх морских пехотинцев, а место прорыва разведчиков через сутки было прикрыто минными полями. И более того, командование немецкой группы "Норд" тщательно разобрало вылазку русских моряков и передислоцировало в район высот "Яйцо" и 109,0 резервную миномётную роту. Но самое главное - немцы поняли, что это была именно разведка боем.

30 сентября в 21.00 сводная рота Юневича вышла к линии фронта. Спустя полтора часа морские пехотинцы пересекли передний край обороны и 1 октября в 2 часа 55 минут были на западных скатах высоты "Яйцо". Впереди громоздились уходящие к небу зловеще-тёмные скалы. Периодически взлетающие ракеты освещали мокрые гранитные выступы, спирали колючей проволоки и казавшиеся пропастью ложбины. Вокруг было тихо.

Ровно в три часа Юневич пустил ввысь зелёную ракету. Для сводной роты это был сигнал к атаке. И сразу передний край обороны горных егерей обозначился десятками пулемётов, автоматов, карабинов. Методично взлетали и глухо рвались за спинами советских бойцов мины. Со стороны могло показаться, что зелёная ракета - сигнал горным егерям открыть огонь. Натолкнувшись на лавину свинца и металла, бойцы вжались в распадки высоты. В атаку смогли подняться только моряки разведроты.

Юневич выстрелил повторно, однако ряды атакующих не увеличились. Тогда он поднялся в полный рост, влез на ближайшую скалу и закричал:
- Орлы! Я здесь! За Родину, за Сталина - вперёд! - и побежал вверх, не пригибаясь, не обращая внимания на огонь врага.
За два часа боя, который часто переходил в рукопашную, сводная рота полностью завладела высотой. Отступившие егеря оставили на высоте 19 убитых и одного раненого. В качестве трофеев морякам достались один станковый и три ручных пулемёта, миномёт, три автомата, шесть винтовок, противотанковое ружьё, сто тридцать мин, пять биноклей, склад продовольствия, фотоаппарат и полевая сумка с документами. Но они потеряли четырёх человек и девять были ранены.

Освоившись на высоте, Юневич понял, что уход егерей в определенной степени был тактическим. Над занятыми позициями тёмной тенью нависала высота 109,0. Наступит рассвет, и фашисты, опорный пункт которых находится на этой высоте, не оставят здесь живого места. Капитан радировал в штаб: "Высота взята. Прошу разрешения с ходу атаковать высоту 109,0". Командование посовещалось и ответило "нет".
С рассветом высота "Яйцо" превратилась в кромешный ад. Мины и снаряды уничтожали на ней всё: укрепления, склады, людей. Обстрел стихал лишь тогда, когда егеря поднимались в очередную атаку. Чудом уцелевшие моряки, руководимые Юневичем, встречали их огнём. Сам капитан за день получил два ранения, но поле боя не оставил.
Ночью 2 октября к морякам подошло подкрепление. Юневич вновь запросил разрешения атаковать высоту 109,0 и вновь получил отказ. В те сутки небольшая высота "Яйцо" приняла на себя более полутора тысяч снарядов и мин. Не сомневавшиеся в успехе фашисты трижды шли в атаку, но североморцы неизменно встречали их огнём, штыками, а иногда и кулаками.

Последняя атака этого дня длилась пять часов. Были моменты, когда сил не хватало, и Юневич просил по рации: "Огонь по мне! Больше огня!"
И тогда тяжёлые снаряды батарей поддержки 104-го пушечно-артиллерийского полка падали как на головы немцев, так и на головы русских, украинцев, казахов... К ночи 3 октября горные егеря исчерпали свои резервы, и атаки на некоторое время прекратились. Получивший третье ранение Юневич ползком решил проверить боевые порядки морских пехотинцев.

... и в третью ночь отдохнуть не удалось. В четыре часа егеря открыли по высоте "Яйцо" ураганный огонь из орудий и миномётов. За час обстрела было выпущено 1300 снарядов и мин. В поисках спасения оставшиеся в живых морские пехотинцы попрятались по расщелинам. Над их головами зловеще свистели осколки. Ровно через час обстрел прекратился. - По местам! - скомандовал Юневич.
Пулемётные расчёты бросились к огневым точкам. И тут выяснилось, что горные егеря под прикрытием артиллерийского огня незаметно подобрались по склону высоты к североморцам. Расчёт мончегорца Фёдора Пащенко около часа вёл бой, находясь в полном окружении, и полностью погиб. Рассвет 3 октября 1942 года увидели только одиннадцать защитников высоты.

Тишина держалась до одиннадцати часов. И вдруг её оборвал разрыв снаряда. За первым залпом последовали второй, третий... Обстрел продолжался до 17.00. Наблюдатели из боевого охранения насчитали 1200 разрывов снарядов и мин. После окончания обстрела в районе высоты "Яйцо" установилась зловещая тишина. Что она могла означать? Только то, что защитников не стало.

Не сомневались в гибели североморцев и фашисты. В 19.30 две роты егерей начали продвигаться на высоту "Яйцо". Не атаковать, а именно продвигаться, чтобы убедиться в гибели краснофлотцев.
Никто не верил, что они живы. Но моряки не хотели умирать! С началом обстрела Юневич приказал им собраться в расщелине, расположенной в центре высоты. Со стороны казалось безумством прятаться на открытой со всех сторон вершине. Но капитан рассудил так: "Егеря будут концентрировать огонь по боевым позициям, а они как раз расположены на склонах. Это первое. Второе: где нас больше всего не ждут? Конечно же на самом открытом месте". Сюда и сползлись те, кто мог двигаться.

Вжимаясь в небольшие впадинки в граните, североморцы поползли к своим огневым точкам. Врагов они встретили огнём. Но бой был неравным. Наступали накормленные, отдохнувшие и хорошо вооружённые горные егеря. Оборонялись не спавшие четверо суток, израненные, голодные, не имеющие связи и гранат моряки.
... радисты штаба бригады поймали в эфире весточку от Юневича: "В живых одиннадцать бойцов. Прибыл Ананьин <начальник разведывательного отдела бригады, сумевший самостоятельно пробираться к Юневичу>. Боеприпасы на исходе. Прошу поддержать огнём на отсечение атакующих фашистов. Прошу подкрепления и настаиваю на атаке высоты сто девять. Юневич".

В три часа тридцать минут 5 октября Юневич получил приказ: "Высоту оставить. Выходить в направлении опорного пункта. Вас прикрывает огнём артиллерия. Кабанов <командующий Северным оборонительным районом>".

Уставшие до потери сознания матросы поползли к своему боевому охранению, волоча раненых и оружие...