ст. 2 ст. УЛИТИН Владимир Васильевич

Улитин Владимир Васильевич (17.11.1922, с. Кува, Кудымкарского р-на Свердловской обл. Ныне р-н в составе Пермского края РФ). Экономист по труду, окон­чил Минскую школу профдвижения ВЦСПС (1954), Московскую Высшую школу проф­движения ВЦСПС (1957) по специальности труд и заработная плата; 1938-1941 - сту­дент педучилища, затем учительского института г. Кудымкар* 1941-1948 - служба в СА, участник Великой Отечественной войны - курсант школы авиамехаников г. Котельнич, 7'^й запасной стрелковый полк, школа младших командиров г.Горький (1941-1942); Ка­лининский фронт, 1 мехкорпус, командир пулемётного расчёта, сержант (1942-1943); Степной фронт (курская битва) 1^ыймехкорпус, командир пулемётного расчёта, 2 ране­ния, эвакогоспитали №3409, 2666(1943-1944);Днепровская военная флотилия, Балтийский флот, пулемётчик-зенитчик, старшина 2 статьи (1944-1948). Воспитатель школы юнг флота, г. Советск Калининградской обл.( 1948-1952), студент Минской шко­лы профдвижения ВЦСПС (1952-1954). С 1954 по 1984 г. Белорусский республиканский Совет профсоюзов - киноинспектор, ст.инструктор отдела производственной работы и заработной платы (1954-1965), зав. общим отделом (1965-1972), зав. общим отделом совпрофа (1972-1984). Пенсионер (1984). Награждён орденами Отечественной войны I сте­пени, «Знак Почёта», фотографией под Знаменем части, 20-ю медалями, в числе кото­рых «За боевые заслуги», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рож­дения В.И. Ленина», «За взятие Берлина», «За освобождение Варшавы», «Медаль Жуко­ва» и другие; 2‘^мя Почётными грамотами Верховного Совета БССР (1971, 1981), 2‘^мяПо­чётными грамотами ВЦСПС (1972, 1982), нагрудным знаком «За активную работу в профсоюзах» (1960), Почётными грамотами Центрального райисполкома г. Минска, ад­министрации Партизанского р-на г. Минска (1982, 2005), другими государственными и ведомственными знаками отличия. Зам.председателя Совета ветеранов микрорайона ЖЭС-3 Партизанского р-на г. Минска, член районного Совета ветеранов. Участвует в подготовке и публикации Сборников воспоминаний ветеранов р-на о Великой Отечест­венной войне, о героических трудовых и боевых подвигах белорусского народа.

С Днепра - на Юго-Балтийский флот

Был конец августа 1944 года. Война продолжалась. Группа военнослужащих, в которой я находился после выписки из госпиталя, прибыла в полуэкипаж Днепровской военной флотилии, (подразделение, ведающее формированием резерва личного состава), который находился в Киеве. От села Онуфриевка, Кировоградской области, до Киева добирались более двух суток - железная дорога перегружена, идут и идут эшелоны с войсками, вооружением, военными грузами.

Командир полуэкипажа, флотский офицер средних лет, встретил новое пополнение подчёркнуто - доброжелательно. В коротком разговоре он спросил кто, где служил, какое было ранение, есть ли жалобы на здоровье. Затем сказал: «Пулеметчики, мотористы, рулевые нам сейчас вот так нужны!» И провел ладонью над головой... Вы пройдёте небольшую подготовку и будете направлены в действующие части флотилии. Готовьтесь. Время не ждет. Главные силы флотилии находятся недалеко от границ Германии».

Днепровская военная флотилия в составе Военно-Морских сил существовала ещё в довоенное время. В её составе имелось немало хороших боевых кораблей с артиллерийским вооружением. В результате нападения фашистской Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года и захвата западных приграничных территорий днепровские корабли, (так же как и корабли Пинской военной флотилии), чтобы не достались врагу, были затоплены или взорваны.

И вот Днепровская военная флотилия возрождается! Четырнадцатого сентября 1943 года Нарком ВМФ СССР адмирал Николай Герасимович Кузнецов подписал приказ о воссоздании Днепровской военной флотилии. Основой воссоздаваемого формирования стали корабли Волжской военной флотилии, высвободившиеся в результате победы под Сталинградом. Этот отряд волжских кораблей состоял из 40 боевых единиц - 2'го гвардейского дивизиона бронекатеров, отрядов катеров-тральщиков, минных катеров и катеров ПВО, одной самоходной батареи, отряда полуглиссеров, направляемых прямо с завода. Волжские корабли по железной дороге были переброшены на Десну и в ноябре 1943 года спущены на воду у селения Пироговка. Весной 1944 года корабли спустились по Десне к Чернигову, а затем перешли на Днепр и Припять. Командующим флотилией был назначен капитан I ранга Виссарион Виссарионович Григорьев. Были произведены и другие назначения командного состава.

Мы, солдаты и сержанты, прибывшие на флотилию в качестве пополнения, считали себя уже обстрелянными воинами. У меня, к примеру, за плечами были холодная зима 1942-1943 года на Калининском фронте (ржевский выступ), жаркое лето 1943 года на курской дуге, два ранения. Подобное в ратной службе прошли и мои теперешние сослуживцы. Однако, после разговора с командиром полуэкипажа о нашей службе, поняли, что на новой службе - военной службе на воде от нас потребуется нечто большее, чем то, о чём мы знали, что умели. Началось знакомство с классификацией кораблей, действующих на флотилии, их назначением и техническими данными. Прошли собеседования по видам вооружения, материальной части оружия, а также вопросам, связанным с живучестью кораблей и по другим вопросам службы. Между собой, втихаря, мы называли это флотским «ликбезом». Кстати, в будущем он нам очень пригодился. В полуэкипаже мы узнали много нового, поучительного.

Наркомат ВМФ уделял постоянное внимание деформированию Днепровской флотилии. Командующий в ноябре 1943 года был принят Наркомом ВМФ Н.Г. Кузнецовым в Москве. Вспоминая об этой встрече, В.В. Григорьев в своей книге «И корабли штурмовали Берлин», пишет: - Обращаясь ко мне, Нарком сказал: «Театр у вас сложный, боевые перспективы богатые... С Днепровского бассейна, очевидно, перейдете в свое время на Висленский. А дальше есть водные пути, которые, может быть, приведут вас и к Берлину...» После такого разговора, пишет В.В. Григорьев, я ехал на Днепр в приподнятом настроении.

Флотилия набирала силу. Она быстро пополнялась новыми кораблями. К весне 1944 года она состояла уже из трех бригад, насчитывающих в своём составе более 200 боевых кораблей. Пополнялся и её кадровый состав. В мае 1944 года в списках числилось уже почти шесть тысяч человек. Пополнение шло не только с флотов. Зачислялись на флотилию призывники из освобождённых областей Украины, солдаты и сержанты, прошедшие лечение в госпиталях, расположенных в близлежащих районах. Примерно каждый третий из прибывающих был старшиной или офицером. В оперативном отношении флотилия подчинялась командующему 1-м Белорусским фронтом генералу армии К.К. Рокоссовскому.

В опубликованных ранее материалах достаточно ярко отображено участие возрождённой Днепровской военной флотилии в боях за освобождение Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков. Мне хотелось бы напомнить только об отдельных, из этих боёв, на пути к победе над оккупантами.

Уже на третий день начала стратегической военной операции «Багратион», 25июня 1944 года, по приказу командования фронтом бронекатера 2-го гвардейского дивизиона, первой бригады речных кораблей капитана 3 ранга А.И. Пескова, прорвавшись по Березине в тыл противника, высадили десант в селе Здудичи. При содействии десанта и артиллерийской поддержке кораблей, части 105-го стрелкового корпуса сломили упорное сопротивление немцев и овладели этим опорным пунктом противника.

Позже развернулся бой за уничтожение немецкой переправы через Березину в Паричах. Две фашистские дивизии, действовавшие в этом районе, оказались разобщёнными, а гарнизон Паричей - изолированным. Продвигаясь, дальше по Березине, бронекатера прямой наводкой уничтожали огневые точки врага, его живую силу. 27-30 июня корабли переправили через Березину, южнее Бобруйска, войска 48-й армии и приняли участие в ликвидации сорокатысячной вражеской группировки, попавшей в Бобруйский «котел».

29 июня командование 1-го Белорусского фронта приказало все силы: флотилии ко 2 июля перевести с Березины на Припять и сосредоточить в районе Мозыря. С получением этого приказа 1-я и 2-я бригады речных кораблей под командованием капитана 2 ранга С.М. Лялько и капитана 2 ранга В.М. Митина развернули активные боевые действия на Припяти и Ясельде.

Они помогли частям 61 армии продвинуться с рубежа рек Птичь и Ствига к Лунинцу и Пинску, этим важным узлам сопротивления 2-й немецкой армии, оборонявшей Припятское направление. В течение 28-30 июня корабли дважды высаживали тактические десанты у села Скрыгалово, а затем под Петриковом, а так же в самом городе.

Беспримерной по смелости и расчётливому замыслу стала высадка десанта моряков и армейцев в Пинск 12 июля 1944 года. Более двух суток десантники, при поддержке кораблей, вели неравный бой с превосходящими силами противника, усиленно пытавшегося сбросить десант в реку, но моряки стояли насмерть! До конца исполнившие свой долг здесь погибли бронекатера номер «Два», номер «Девяносто два».

В подошедший к причалу «Девяносто второй» бронекатер, лейтенанта Игоря Чернозубова, застывший сейчас на вечной стоянке у городского парка, снаряды самоходки угодили в рубку, в орудийную и пулеметную башни, в моторный отсек. Кроме командира, чудом оставшегося в живых, в рубке были убиты все, в том числе заместитель начальника политотдела бригады капитан Н.М. Булаткин. После первого прямого попадания в башню орудие еще продолжало вести огонь, но после второго - оно вышло из строя. Те, кто был на верхней палубе, рассказали потом, как из башни выползли старшина комендоров, парторг отряда Набиюлла Насыров и заряжающий, Герой Советского Союза Алексей Куликов. Оба раненные и обожженные, они помогли друг другу подняться на ноги и, запев «Интернационал», пошли по трапу на берег, увлекая в бой десантников. Это были последние мгновения жизни двух доблестных Днепровцев.

Утром, 14 июля 1944 года, части 415 и 397 стрелковых дивизий, вступившие в Пинск с разных направлений, и соединившиеся с десантниками полностью овладели городом. Однако флотилия дальше двигаться не могла. Все шлюзы Днепро-Бугского канала были разрушены, а это означало, что с белорусских рек водного пути на запад нет.

За боевое участие в стратегической наступательной операции «Багратион» Днепровская военная флотилия, а так же 1- и 2~ бригады кораблей и 2~ гвардейский дивизион бронекатеров флотилии в июле 1944 года награждены орденами Красного Знамени, стали именоваться Краснознамёнными.

* * *

Моё кратковременное пребывание в полуэкипаже Днепровской флотилии заканчивалось. На итоговом собеседовании по специальности пулеметчика- зенитчика и первичным знаниям корабельной службы я получил положительные оценки. Мне, армейскому сержанту, присваивается флотское воинское звание - старшина 2й статьи. Командир полуэкипажа, при этом, подчеркнул: «Старшина на флоте - высокое звание. Это - специалист. Ему многое даётся, но с него многое и спрашивается».

Ежедневно из полуэкипажа небольшие группы старшин и матросов направлялись в действующие части. Настала на выписку и моя очередь. Я получил направление на Припять, в дивизион катерных тральщиков, находившийся в Пинске. Попутчиков для меня не оказалось. Офицер полуэкипажа, руководивший отправкой команд, сказал, что он отправит меня в Пинск с первой же «оказией». Этой «оказией» стала большая речная баржа с военным грузом, буксируемая катером.

- Что, в Пинск? Видно, новичок? - спрашивает шкипер баржи, немолодой уже человек, представившийся Павлом Ивановичем.

- Да! - отвечаю.

- Ваши ребята недавно немцам тут здорово всыпали. Кто из них уцелел, Пинск долго будут помнить! Варвары!

Познакомились. Каждый из нас занялся своим делом. Павел Иванович неотлучно находился у руля, то и дело о чём-то переговаривался с экипажем буксирующего нас катера.

Припять река капризная, она может менять свой фарватер по несколько раз в неделю. По ней уже почти три года никто не плавал, навигационная обстановка выведена из строя. Гляди и гляди, чтобы не сесть на мель.

Впервые попав в такое «путешествие» я внимательно вглядывался в живописные берега Днепра и Припяти, наблюдал за ходом нашего каравана. Мне здесь всё нравилось.

Глядя на эти берега, вспоминалось о доме. Хороши приуральские леса, полноводная Кама, наша маленькая речушка Кува, в Пермском крае. Я знал, что отец Василий Андреевич и брат Михаил тоже находятся в армии. Дома осталась одна мать с тремя малолетними ребятишками. Как-то они там живут? Все продовольственные ресурсы складывались тогда только из возможностей собственного огорода. Причём некоторую часть урожая надо было сдавать государству - армию тоже кормить надо! Немного взгрустнулось. Однако мысль о том, что мы втроём, во главе с отцом защищаем Родину от коварного врага несколько успокаивала, заставляла настраиваться на оптимистический лад, придавала новые силы, для того чтобы ещё лучше выполнять свой воинский долг.

Настало время обеда. Мы с Павлом Ивановичем взаимно поделились своими продовольственными резервами, попили кипятку. Он с гордостью рассказывал, что в Пинске раньше был богатый рыбный рынок. Живая речная рыба продавалась прямо с лодок. Сюда приезжали гости из разных городов, покупали рыбу большими партиями. Местные жители очень гордились своим рынком. Война всё перемешала.

Заканчивались вторые сутки нашего пути. Наконец Павел Иванович сказал: - «Скоро Пинск». Это было утро 17 или 18 сентября 1944 года. Я сердечно распрощался со шкипером. Павел Иванович пригласил меня в гости на ул. Завальную, сказал, что там его все знают. Я заспешил в часть.

Штаб дивизиона катерных тральщиков находится на берегу, недалеко от того места, где в июле высаживался десант моряков. Командир дивизиона капитан-лейтенант Н.М. Лупачёв, крупный мужчина средних лет, встретил мой рапорт о прибытии строго-сдержанно. Рассматривая документы, лежащие на столе, он задумчиво приговаривал: «...пулемётчики, минёры, связисты... сколько их сейчас надо... (дивизион проходил деформирование). Старшина Улитин В.В, вы направляетесь на катер-тральщик № 137. Желаю успешной службы!» Он тут же вызвал вестового и приказал проводить меня на катер, стоявший на реке Пине.

Катер №137, благодаря провожатому, нашёл быстро. Командир катера- тральщика главный старшина Федосеев, потомственный волгарь, встретил приветливо, по-отцовски: «Хорошо, что дали пулеметчика, сказал он, ... скоро экипаж будет в полном составе. Устраивайся, старшина, привыкай к корабельному распорядку. Оружие на твоем боевом посту — крупнокалиберный пулемет (ДШК). Он должен работать безотказно».

Главным оружием на тральщике были тралы: это плавучие плотики - понтоны с электромагнитными стержнями для уничтожения донных мин, электродвижки, плавучие буйки, различные тросы и кабели.

На катере служили, в основном, старослужащие, хорошие товарищи, знающие своё дело специалисты, - командир отделения минёров старшина 1 статьи А. Гурьев, минер П. Варламов, мотористы старшина 2 статьи М. Бегичев, старший матрос И. Шинов и другие. Экипаж отличился при тралении вражеских мин на Волге, перевозке войск и грузов на переправах Сталинградского фронта, высадке тактических десантов в наступательных боях на Березине и Припяти летом 1944 года. Из последней боевой операции по высадке десанта в районе Скрыгалово и Петрикова тральщик вернулся не только с множеством пробоин, но и с потерями в личном составе. Были тяжело ранены пулеметчик и рулевой, повреждён двигатель. Катеру грозила гибель. В самый критический момент у руля стал тоже раненный юнга Коля Царев, воспитанник Соловецкой школы юнг. Они вдвоём с командиром, главным старшиной Федосеевым, вывели корабль из зоны поражения. Я понял, что прибыл на катер вместо выбывшего по ранению пулемётчика. Надо было стараться быть достойным боевого экипажа.

Основные силы флотилии (бронекатера, плавбатареи, минные катера) к этому времени были срочно переброшены по железной дороге на Западный Буг и находились в прифронтовой зоне, в районе Сероцка, по-прежнему оперативно подчинялись командующему 1 -м Белорусским фронтом.

Часть катеров нашего дивизиона, оставшаяся временно на Припяти, занималась: доставкой грузов для флотилии, проверкой и изучением состояния навигационных ориентиров, выполняла другие задания командования. Неоценимую помощь в освоении водного района нам оказывали Припятские речники - бакенщики, шкиперы, да и простые рыбаки. Эти замечательные люди делали всё со знанием дела, с душой, с уважением к военным морякам, проявляли патриотизм и настоящую любовь к своему родному краю. Встречи с полешуками, их уважительность и гостеприимство запомнились навсегда. Белорусы - интернациональный народ.

Контрольное траление показало, что на Днепре и Припяти мин нет. Открывалась возможность безопасного плавания, как для военных, так и для гражданских судов.

Шло время. Советская армия всё ближе и ближе подступала к фашистскому логову. В начале января 1945 года наш отдельный отряд катерных тральщиков в составе четырёх единиц (№№ 125, 138, 144 и наш № 137), под командованием лейтенанта Ефремова был переброшен по железной дороге на Вислу и разгрузился в небольшом польском городке Пулавы. На противоположном берегу реки - известный Пулавский военный плацдарм. Задачей отряда была перевозка грузов и войск на плацдарм, оказание помощи сапёрной части в строительстве моста через Вислу, а также обеспечение противоминной безопасности прифронтовых водных путей. Однако река к этому времени оказалась замёрзшей. Спуск на воду «Сто сорок четвертого» показал, что со льдом катерам не справиться. Он с каждым днем крепчал. Корабли остались на приречной площадке. Экипажи тяжело переживали создавшуюся ситуацию, хотя понимали - зиму не остановишь.

Каждый день по льду на плацдарм шли техника, горючее, боеприпасы, другие материальные средства. Войска готовились к боям. Четырнадцатого января 1945 года соединения 1-го Белорусского фронта, располагавшиеся на Пулавском и Магнушевском плацдармах перешли в наступление. Началась знаменитая Висло-Одерская стратегическая операция, в результате которой, как известно, Красная Армия, освободив значительную часть Польши, вышла на Одер и захватила на его левом берегу важные плацдармы.

Между тем строительство моста через Вислу в Пулавах продолжалось. Немецкое командование подобное обстоятельство явно не устраивало. Каждую ночь строительная площадка подвергалась жестокой бомбёжке, в течение реки, выше моста, вбрасывались взрывоопасные предметы. Катера, вынужденные оставаться на приречной площадке, задействовали свои крупнокалиберные пулемёты, оказывали помощь зенитно-артиллерийскому дивизиону, охранявшему мост, в отражении воздушных атак фашистских стервятников. Вдруг, во время бомбёжек, стали появляться осветительные ракеты, направленные в сторону стоянки наших катеров. Сигнальщиков быстро вычислили. Ими оказались двое жителей прибрежной части городка.

Вскоре, к большой радости отряда, стало известно, что командующий 1 -м Белорусским фронтом маршал Советского Союза Г.К. Жуков, (командование фронтом сменилось) приказал с началом ледохода передислоцировать флотилию на Одер. Это означало, что Днепровцы должны поспеть к решающим боям за Берлин, до которого оставалось 60 километров, они будут там нужны.

Наш дивизион катерных тральщиков вошел во вновь сформированную 3- ю бригаду речных кораблей флотилии. Командиром бригады стал бывший командир дивизиона, теперь уже капитан 3 ранга, Н.М. Лупачёв. Корабли, вошедшие в бригаду, но находившиеся ещё на Припяти, в Пинске, срочно были переброшены по железной дороге на Одер и в первых числах апреля разгрузились в районе Фюрстенберга, в небольшом порту Одерек. Нашему отряду также было приказано с Вислы перейти на Одер, в район предстоящих боевых действий бригады. В Пулавах остался только катер № 125 мичмана Пересмехина (корабль здесь погиб).

Переход отряда по Висле оказался очень тяжёлым. Несмотря на весенний паводок в верхнем течении реки встретилось много мелководных перекатов, где глубины были ниже минимума, необходимого для продвижения кораблей (80 см). А тут ещё препятствие - на реках Нотец и Варта поднялась вода, и переход отряда стали сдерживать низко сидящие временные мосты и переправы. Пришлось снимать с катеров пулемёты, другое снаряжение, искусственно притапливать корабли с помощью водного балласта, иногда протаскивать вручную. Нередко приходилось прямо в одежде спускаться за борт, лезть в холодную воду для очищения гребных валов и винтов от остатков подводных проволочных заграждений или устранения поломок. Личный состав прилагал все силы, чтобы выполнить приказ командования. К середине апреля отряд был в заданном районе.

С самого начала берлинской операции, 16 апреля, наша 3-я бригада - три плавбатареи, шестнадцать бронекатеров, четыре канонерские лодки, четыре минных катера - в соответствии с директивой командующего фронтом поддерживала артиллерийским огнем, с позиций ниже устья реки Нейсе, наступающие части 33 армии.

Катера-тральщики бригады, совместно с другими кораблями, осуществляли переправу наступающих войск, прикрытие этих переправ и коммуникаций от нападения воздушного противника, обеспечивали минную безопасность водных путей, переброску через Нейсе и Одер боеприпасов и других фронтовых грузов.

В боях за Берлин отличились 1-я Краснознамённая Бобруйская бригада, с отрядом полуглиссеров под командованием лейтенанта М.М. Калинина (позже Бобруйско-Берлинская) и 2-я Краснознамённая Лунинецкая бригада, которые поддерживали артиллерийским огнем части 5-й ударной и 8-й гвардейской армий с позиций у Кюстринского плацдарма. Прорвавшись к городу Шведту, эти флотские бригады переправили через Одер 234-ю стрелковую дивизию, а затем по каналу Гогенцоллернов возобновили продвижение к Берлину. Однако это уже тема для другого большого рассказа.

Участие катеров Днепровской флотилии в операции по взятию Берлина не имеет себе равных. Находившийся в те дни на флотилии писатель Леонид Сергеевич Соболев написал: «Я горжусь Днепровской флотилией, которая пронесет в будущее имена своих героев... Я горжусь их кораблями, маленькими катерами и тральщиками, на которых шло в бой отважное племя моряков. И десятки, сотни погибших моряков-героев, оживших в моей памяти, нетерпеливо вглядываются в германскую землю, досадуя, что сковывает их ноги холодная смертельная тягота, и завидуют живым, кто нынче на кораблях Днепровской флотилии рейс за рейсом гоняет их по Шпрее дерзким флотским набегом, прямо в лоб на орудия и пулеметы, выбрасывает десант в центральные кварталы фашистской столицы!» Лучше не скажешь.

В битве за последнюю фашистскую твердыню - Берлин, Днепровцы представляли весь наш славный советский Военно-морской флот и показали себя достойными выпавшей на их долю чести. За боевое содействие войскам 1- го Белорусского фронта в Берлинской операции Краснознамённая Днепровская военная флотилия была награждена орденом Ушакова 1-й степени. Сотни Днепровцев были представлены к правительственным наградам. Я получил медали «За боевые заслуги», «За взятие Берлина».

* * *

Война закончилась. Днепровская флотилия стала расформировываться. Однако корабли-тральщики не остались без работы и после войны. Для них война продолжалась - теперь это была война с вражескими минами, оставленными фашистами, ликвидация минной опасности на внутренних водах страны.

В октябре 1945 года наш отряд катерных тральщиков прибыл в порт Пиллау (ныне Балтийск) и был передан Юго-Балтийскому флоту для траления прибрежных вод Данцигской бухты. Он вошёл в состав подразделений Охраны водного района (ОВРа) главной базы флота.

Отряду был определен район минного траления - залив Фришес Хафф и часть Кенигсбергского морского канала в районе Пиллау. Работы рассчитывались на длительное время. Распорядок дня в отряде был жёстким - побудка личного состава наступала в шесть часов. Позавтракав, экипажи выходили в район траления и возвращались на базу с заходом солнца... Безжалостно бросает маленький двадцати тонный катер упругая морская волна, в каждую секунду может заявить о себе смертоносная находка, произойти взрыв. И так изо дня в день, всё лето, на протяжении более двух лет.

Тральные работы не только в нашем, но и других районах осложнялись ещё и тем, что границы минных полей не всегда были точно известны. В одном и том же минном заграждении часто обнаруживались мины различных систем, нередко с измененными конструктивными элементами и секретами, вводящими в заблуждение тралящие корабли. В заливе Фришес-Хафф были, например, вытралены якорные мины, где в качестве минрепов (трос, удерживающий мину на заданной глубине) применялись цепи. Трал, рассчитанный на тонкий металлический трос, не мог захватывать такую цепь и, скользя по ней, обходил мину. Потребовалось извлечь одну из затралленных мин на поверхность, обезвредить, и, изучив её особенности, внести соответствующие усовершенствования в тральные приспособления. Дело пошло лучше.

Не обходилось и без курьезов. Вот один из них. Катер буксировал затраленную якорную (контактную) мину через Кенигсбергский морской канал, она выскользнула из трала и в боевом состоянии встала на фарватере, в углубленном ложе канала. По каналу непрерывно идут суда. Можно представить себе какие чувства испытывал экипаж в этот момент! Избежать непоправимого помогли опыт и сноровка трального расчёта, возглавляемого моим земляком, старшим матросом Николаем Березиным. В считанные минуты трал был поставлен (задействован) заново и злополучная потеря «выловлена», её надо было отвести дальше от фарватера канала и уничтожить. Эту операцию (по боевому расписанию) выполняют двое - пулемётчик и минёр. Волнение моря в тот момент было, где-то, около двух баллов. Мы с Березиным на тузике (маленькая двухвесёльная шлюпка) подошли к мине, чтобы навесить на один из её рожков подрывной патрон. Однако сделать это сразу нам никак не удавалось: на волне шлюпка поднималась вверх, а мина наоборот - опускалась вниз. И так попеременно. Наконец, осторожно касаясь корпуса мины руками, Березину удалось навесить подрывной патрон и поджечь бикфордов шнур. Теперь надо было

спешно уходить прочь. Через минуту прогремел взрыв, крупные металлические осколки виновницы тревоги полетели высоко вверх. Успокоились и мы. Это только один из случаев работы экипажей катеров-тральщиков.

На катер не однажды обрушивались шквальные ветры и ураганы, экипаж попадал в опасные ситуации, связанные с тралением и подрывом мин, буксировкой плавсредств с военными грузами. Так, в один из июльских дней, катер вёл минное траление залива Фришес-Хафф близ пролива Зее-Тиф. Море было спокойно, не предвещало никаких неожиданностей. Глаза сжимались от блеска солнечных лучей. Несмотря на лёгкий ветерок, воздух становился всё более душным и тяжким. Вдруг солнце спряталось, повеяло холодом. С суши, со стороны берегового маяка «Пайзе», показалась чёрная тучка, она стала быстро разрастаться и надвигаться над проливом. Всё притихло, а затем налетел ветреный шквал, разразился ливень. Море вздыбилось, за борт полетело всё, что было плохо закреплено на верхней палубе. Всё трещало, сломана мачта, волны перекатывались через палубу катера, он мог в любой момент опрокинуться. К счастью, задействованный трал (типа Р-2) несколько усиливал остойчивость судна. Меня свалило с ног, и я не мог подняться без угрозы быть смытым за борт. Остальные члены экипажа находились на своих боевых постах. Через несколько минут ветер стих. Выглянуло солнце, море стало понемногу успокаиваться. Мы с облегчением вздохнули, стали подсчитывать понесённый урон_ Всех очень опечалило, когда на катере не оказалось любимца экипажа Максимки, - щенка, подобранного матросами в городе во время увольнения. Его, беднягу, смыло за борт. Все переживали эту потерю больше, чем сорванные ветром бескозырки и оставленную без присмотра одежду.

Были и другие опасные моменты в боевой службе, с которыми экипаж успешно справлялся. К весне 1948 года на рубке катера-тральщика № 137 стояла цифра 9. Она обозначала количество вытраленных экипажем боевых мин. Не будем сравнивать, много это или мало. Скажем только, что траление - трудоёмкий, сложный процесс, требующий времени и большого напряжения сил личного состава кораблей-тральщиков, где отвага, стойкость, самоотверженность, так же как и на войне, являются повседневно необходимыми качествами.

С большой теплотой и благодарностью, кроме указанных в моём материале сослуживцев, я вспоминаю командира нашего отдельного отряда катерных тральщиков капитан-лейтенанта В. Богушевского, минёра отряда старшего лейтенанта А. Миронова, мотористов старшин 1-ой статьи А. Бурунова, Н. Катина, старших матросов Ф. Гусарова, Б. Мартынова, Ю.Шахова. С ними прошла вторая, наиболее продолжительная, часть моей военной службы,  на Краснознамённой, ордена Ушакова 1-ой степени Днепровской военной флотилии и на Юго-Балтийском флоте. О годах этой службы напоминает мне также фотография под Знаменем части, которой я был награждён при демобилизации из Вооруженных Сил в 1948 году.

После войны

Моя военная служба закончилась. В апреле 1948 года, после почти семилетнего пребывания в армии и на флоте, я уволен в запас. Катера-тральщики нашего отряда в это время стояли на ремонте в городе Советске (бывший Тильзит) Калининградской области, готовились к переходу на постоянное место базирования - в город Балтийск и продолжению минного траления прибрежной акватории главной базы флота.

Что делать? Решил устраиваться на работу здесь, в Советске. Городок небольшой, чистый, уютный. Рядом - река Неман. Работы в городе и окрестностях хоть отбавляй. Кругом расклеены объявления: «Требуются... Требуются... Требуются...!»

Одержав историческую победу над смертельным врагом - немецким фашизмом - советский народ приступил к осуществлению планов мирного строительства. Необходимо было ликвидировать последствия опустошительной войны, перевести экономику страны на мирные рельсы, найти резервы для дальнейшего экономического и культурного строительства. Страна включилась в выполнение четвёртого пятилетнего плана на 1946-1950 годы, принятого Верховным Советом СССР в марте 1946 года. Остро стояла проблема подготовки квалифицированных кадров для народного хозяйства.

Вопрос о моём трудоустройстве решился как-то сам собой. В часть пришёл военный, в звании подполковника, и переговорив с командованием, встретился с демобилизованными ребятами, отправляющимися по домам. Подполковник пожелал встретиться и со мной. Встретились. Он представился заместителем начальника школы юнг по политчасти, которая находится в городе Советске. Спрашивает: «Демобилизовались?» Отвечаю: «Да!» Он: «Я посмотрел документы и хочу предложить Вам работу в нашей школе воспитателем». Я под растерялся. Говорю: « Я хочу учиться». Он тут же: «Будете учиться. Даже поможем!». Опять объясняю: "У меня ведь жилья нет». Он в ответ: «Не сразу, но дадим! Подумайте. О своём решении скажете мне завтра в девять часов!». Назвал адрес куда прийти.

Я раздумывал всю ночь! Как поступить? Какая-то небольшая педагогическая подготовка у меня была. До войны я учился в педагогическом техникуме, затем на первом курсе Учительского института, однако война, как и многим моим сверстникам, не дала завершить своё образование. А тут работа с юношами! Понимал - это дело весьма ответственное! В конце концов, решил - буду оформляться на предложенную работу и заочно учиться.

Назавтра, ровно в девять, я был у замполита по указанному адресу. Нас обоих пригласили к начальнику школы юнг. Им был флотский офицер капитан 2 ранга Шалагинов. Сразу почувствовалось, что передо мной человек высокой культуры, с чертами характера, присущими педагогу. Завязалась непродолжительная, приятная беседа по поводу моей работы. Он высказал удовлетворение! тем, что в школу прибыл ещё один человек, знакомый с флотом. Через день - 14 апреля 1948 года, я был зачислен на должность воспитателя Советской школы юнг.

Школа открылась недавно. Она находилась в добротном трёхэтажном здании бывшего кадетского корпуса или какого-то другого учреждения вермахта. Её основу составила, переведённая сюда, Архангельская школа юнг. В школе имелись хорошие помещения для классных занятий, учебные мастерские, в которых юнги осваивали слесарное дело, деревообработку, тросозаплётку, приобретали другие навыки, необходимые для будущей работы. Школа располагала целой «флотилией» морских шлюпок, на которых ребята практиковались в хождении на вёсельных судах. За два года учёбы юнги приобретали специальности судовых машинистов и рулевых. Кроме этого они получали общее неполное среднее образование. Одним словом, здесь имелось всё, что необходимо для подготовки грамотных флотских специалистов. Надо было, засучив рукава, с полной отдачей браться за работу.

Группа юнг, которую мне поручили, занималась по программе рулевых. В ней тридцать 15-16-летних мальчишек. Знакомство с группой показало, что состав моих подопечных весьма разнороден как по социальному происхождению, так и по общеобразовательному уровню. В основном это была безотцовщина военной поры - дети, отцы которых не вернулись с боевых полей, воспитанники детских домов, «трудные» подростки, сынки некоторых видных начальник ков, отбившиеся от рук и родительского влияния. Некоторые ребята успели побывать в криминальных компаниях. Надо было искать индивидуальный подход к каждому, находить какие-то действенные формы воспитательной внеклассной работы с учащимися, которые помогали бы им в усвоении проходимого учебного материала, рационально организовать использование внеурочного свободного времени, вовлечь ребят в общественную жизнь.

Воспитатель отвечал за всё: - за выполнение учащимися домашних учебных заданий, успеваемость в группе, за дисциплину и поведение юнг. У себя в группе, вместе с юнгами, мы стали практиковать проведение своеобразных читательских собеседований на флотскую тематику (мною упоминалось, что образовательный уровень ребят был весьма не одинаков - от 5 до 7 классов). Я давал кому-нибудь из наиболее толковых ребят (а таковые были) задание подобрать и прочитать хорошую книгу о русских флотоводцах, знаменитых мореплавателях, о подвигах советских моряков в годы Великой Отечественной войны, о героях Советского Союза, прославившихся в боях за Родину и затем выступить в группе с кратким рассказом о прочитанном, сделать свои комментарии и выслушать мнение нашей аудитории. Сам много рассказывал о прошедшей войне. Мероприятие всем понравилось. Учащиеся потянулись к книге, стали больше интересоваться литературой, историей своего государства.

В группе с большим интересом заслушивались сообщения ребят о проведённых дома летних отпусках, о занятных эпизодах в корабельной жизни во время прохождения плавательной практики на судах. Мы коллективно поздравляли юнг с Днём рождения. Ребята участвовали в художественной самодеятельности, соревнованиях по настольным играм, в других школьных мероприятиях.

У меня выросла плеяда активных помощников в служебных и общественных делах. Ими были отличники учёбы юнги Гагович, Демидов, Князюк, Зенцов, Снеговой, Скрипка и другие. Группа добилась хорошей успеваемости по изучаемым предметам, не допускала нарушений школьной дисциплины. По итогам работы за 1948 год мне была объявлена благодарность за хорошую работу с учащимися, я был занесен на Доску Отличников школы. Женился. Мне была предоставлена квартира, в жилом районе, близ школы.

В своих первых впечатлениях о начальнике школы я не ошибся. Капитан 2 ранга Шалагинов (к сожалению, не помню его имени и отчества) был умелым руководителем, хорошим педагогом. Он бережно относился к юнгам, не поощрял необоснованной военной строгости и муштры, повседневно заботился об их быте и учёбе. В свою очередь юнги, платили ему тем же - если некоторых «начальников» они старались обойти стороной, то с начальником школы, наоборот - они всегда старались встретиться лично и поприветствовать его. Это было хорошим примером для всех нас - воспитателей, преподавателей, обслуживающего персонала школы.

После первого года обучения юнги должны были проходить плавательную практику на судах вспомогательного флота. В мае 1949 года я был назначен руководителем практики юнг на судах северного бассейна в городе Архангельске. По пути на место не обошлось и без происшествия. Прибыли в Москву, сели в кольцевую электричку, обслуживающую железнодорожные вокзалы столицы и переехали на Северный вокзал. На перроне с помощником посчитали ребят - все здесь. Смотрю, один юнга (по фамилии Подрез), стоит и плачет. Спрашиваю: «Что случилось?» А он стыдливо признаётся: «Я в вагоне электрички забыл свой вещмешок». Электричка, конечно, уже ушла. В вещмешке весь его вещевой и продовольственный «аттестат». Что делать? Иду к дежурному по перрону и объясняю ситуацию. Дежурная, женщина средних лет (тоже, наверное, чья-то мать) внимательно выслушала, затем подошла к притихшей группе, посмотрела на моих «желторотиков» и говорит: «Сидите здесь, на перроне и никуда не уходите. Электричка вновь прибудет через сорок минут. Я попрошу машиниста, чтобы он здесь задержался немного дольше, а тем временем мы с вами быстро осмотрим вагон и поищем вещмешок».

Ждём. Время тянется медленно. Ребята обескуражены, жалеют своего товарища, дают ему разные советы. Дежурная тоже ждёт, поглядывая на часы. По всему видно, что она тоже переживает и хочет нам помочь. Подошла электричка, мы вместе с дежурной вскакиваем в вагон и осматриваем сиденья. Ба! Наш вещмешок лежит на том же самом месте, где и был оставлен. Примета времени?! Мы сердечно поблагодарили дежурную по перрону за помощь, пожелали ей успешной работы.

Плавательная практика юнг в Архангельске прошла успешно, без новых происшествий и потерь.

Вторая моя поездка с юнгами на плавательную практику в 1950 году состоялась на знакомый нам с вами Днепро-Припятский водный бассейн, в город Пинск. Эта практика на речных судах прошла так же успешно. Юнги школы узнали много интересного о Белоруссии, благодарили капитанов судов, на которых проходили практику, за оказанную помощь и гостеприимство.

Весной 1950 года у нас состоялась общешкольная спартакиада. Моя группа рулевых по итогам соревнований заняла хорошее место среди сверстников. После этой спартакиады спортсмены школы приняли участие в общегородской спартакиаде. Волейбольная команда, возглавляемая заведующим учебной частью школы, мичманом Я. Исенко, где в качестве игрока выступал и я, заняла первое место в городе. Всем игрокам был присвоен третий спортивный разряд, объявлена благодарность и выдана денежная премия.

В центре Советска был большой пруд (горожане почему-то называли его озером), где мы учили юнг хождению на шлюпках, устраивали лодочные гонки. На берегу, посмотреть на эти соревнования всегда собиралось много народа, особенно в выходные дни. Люди бурно реагировали на эти соревнования, восхищались силой и сноровкой будущих моряков.

За время работы в школе я попрощался с двумя группами своих питомцев. Ребята любили школу, она была для них вторым домом, а для некоторых единственным родным домом. Проводы наших выпускников всегда превращались в настоящую трагедию, в самое горестное мероприятие. Юнги плачут — им жаль покидать школу, глядя на них, воспитатели тоже плачут - им жаль расставаться с юнгами. Провожающие дают выпускникам различные советы, по традиционному флотскому обычаю желают молодым морякам «Семь футов под килем!»

С первых дней пребывания в школе, кроме служебных обязанностей на меня свалилась гора общественной работы. Я был избран председателем месткома профсоюза. Коллектив работников не маленький — около двухсот человек - это преподаватели, воспитатели, обслуживающий персонал. Известно, первые послевоенные годы для людей не были лёгкими. Возникало немало жилищных и бытовых проблем, семейных неурядиц, вопросов оплаты труда, организации труда и отдыха, а опыта профсоюзной работы у меня - никакого.

К счастью, большую помощь во всех общественных делах мне оказывал замполит школы капитан 3 ранга Кацнельсон. Это был грамотный, деятельный начальник. Он постоянно наставлял меня - учись, будь всегда в гуще масс, больше заботься о членах профсоюза, вникай в нужды и запросы людей. Учил, как правильно оформить протокол собрания, как написать постановление или доклад. Казалось бы, это мелочи, но в то время они для меня были необходимы.

Большую помощь в общественной работе мне оказывали мои коллеги - воспитатели Матосов, Лопатин, Данилков, Павлов, Герой Советского союза Буров; главные старшины Андреев, Монеткин; преподаватели школы Ануфриев, Мельникова, Попов, Огурцов, Фадеев, Дереляк. С ними рука об руку прошла моя, более четырёхлетняя работа в школе юнг в городе Советске.

В августе 1952 года профком Юго-Балтийского флота рекомендовал меня на учёбу в Минскую школу профдвижения ВЦСПС. Руководство школы санкцию на моё увольнение давало неохотно, но в то время людей, желающих учиться, продолжать своё образование, особенно участников Великой Отечественной войны, должны были отпускать с работы безоговорочно. На учёбу я ехал с большим желанием, передо мной открывались новые перспективы, неведомые трудовые и житейские горизонты.

За участие в войне и трудовую деятельность в послевоенные годы награждён орденами Отечественной войны I степени, Знак Почёта, медалями, Почётными грамотами и другими Государственными и ведомственными Знаками отличия.

С декабря 1984 года нахожусь на пенсии по возрасту. Участвую в работе первичной организации ветеранов микрорайона ЖЭС-3, являясь заместителем председателя Совета. Член Совета ветеранов Партизанского района города Минска.

Умер, Владимир Васильевич, в феврале 2018 г.