18 МАРТА 2017

Воспоминания офицера о том, как погружались и всплывали во времена СССР

Несмотря на то что наша страна — сухопутное государство, День подводника — 19 марта, как и День Военно-морского флота, отмечают несколько десятков тысяч белорусов, служивших в подводном флоте СССР и России. Во все времена служба на флоте считалась одной из самых престижных. Мне повезло: служил вместе с фронтовиками-подводниками. Их рассказы и воспоминания сохранились в моей памяти.

Петропавловск-Камчатский, 1979 год. Усталая подлодка из глубины идет домой

Только за период с 1930 по 1939 год для флота СССР было построено более 20 больших, 80 средних и 60 малых подводных лодок. К началу Великой Отечественной войны в составе четырех флотов (Балтийский, Черноморский, Северный, Тихоокеанский) имелось 212 подводных лодок. Советскими подводными лодками в годы войны было потоплено 35% морского транспорта и боевых кораблей противника. Были большие потери и с нашей стороны. Во время ВОВ погибло 90 советских подводных лодок и 5,5 тысячи моряков-подводников. 

…Я службу начинал с дизельной средней подводной лодки С-176 Тихоокеанского флота. Примером на всю жизнь остался мой первый командир — капитан 2-го ранга И.И. Блюменсон — безукоризненный образец военно-морского офицера. Под его командованием лодка выполнила более десяти боевых служб в суровых климатических условиях Японского и Восточно-Китайского морей, участвовала и становилась победителем в торпедных стрельбах на приз главнокомандующего ВМФ и министра обороны СССР и так далее. 

В 1976 году боевая служба проходила в Восточно-Китайском море. Выполняли задачу разведки за действиями иностранных военных кораблей. На подводной лодке не было кондиционера, запас пресной воды составлял 4,5 тонны. Температура воздуха в 6-м отсеке, где несли вахту матросы в подводном положении, достигала плюс 60 °С. Вахту несли по 15—20 минут. В этом же отсеке на 21-е сутки плавания возник пожар, загорелась станция управления линией вала левого борта, а это значит, что лодка практически без хода. Подводники отсека остались наедине с огнем. Благодаря мужеству и отваге пожар был потушен и материальная часть в течение 8 часов была введена в строй. 

Два земляка: офицер-подводник Евгений КРИЧЕВЦОВ (слева) и кавалер ордена Красной Звезды маринист В.И. РУДОЙ (справа). 
Ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-477, 1983 год

Пресная вода давалась два раза в сутки — утром и перед обедом. Около десяти человек получили тепловые удары. Высокие профессиональные навыки в этой сложной обстановке проявил корабельный врач. Восточно-Китайское море мелководное, средняя глубина не более 50 метров. Приходилось в буквальном смысле слова плавать «ползком на брюхе». Моральное и физическое напряжение людей достигало предела, так как приходилось управлять всеми системами корабля вручную. Несмотря на трудности, не было случая, чтобы кто-то из экипажа проявил слабость или трусость. 

Следующим этапом моей служебной деятельности была атомная подводная лодка К-48 — атомная ракетная подводная лодка с крылатыми ракетами П-6 (8 ракет), размещенными в контейнерах вне прочного корпуса. Она предназначена для уничтожения авианосных ударных соединений противника. Наша лодка прошла модернизацию, на вооружении появились ракеты П-500, новая аппаратура — система космического целеуказания «Касатка Б». Ракеты самостоятельно со спутника не только находили цель, меняли траекторию полета, но и выбирали главную цель противника. 

На этой подводной лодке были различного рода ситуации. Так, по халатности одного из молодых матросов мы провалились на глубину более 400 метров, когда предельная глубина погружения — 300 метров. Вместо того чтобы из цистерны откачивать воду, молодой матрос, перепутав клапаны, стал принимать воду — 47 тонн забортной воды. Корабль стал быстро проваливаться вниз…

Под килем было 6 километров. Продувать цистерну сжатым воздухом на глубине ниже 100 метров нельзя, ее просто разорвет. Единственное спасение — это горизонтальные рули на всплытие и полный ход вперед, что и сделали боцман и операторы дистанционного управления ядерным реактором. При дифференте 15 градусов и более автоматически срабатывает защита ядерного реактора, подлодка обесточивается. Благодаря умелым и грамотным действиям операторов дистанционного управления атомным реактором был обеспечен заданный ход подводной лодки. Остановились на глубине 416 метров, ходом всплыли на перископную глубину, продули балласт. С нами выходил в море начальник штаба дивизии капитан 1-го ранга Крестовский И.А. Открыли верхний рубочный люк, вышли наверх, закурили, я взглянул на начштаба — человек, который имел пышную черную шевелюру, за несколько минут стал седым. Абсолютное большинство членов экипажа так и не поняли, что случилось...

Камчатка, 1976 год. Встреча после успешного похода. 
По традиции подводников экипажу вручают поросенка

На этой подводной лодке в 1979 году несли 8-месячную службу в Индийском океане. 

Затем меня перевели на новое место  службы — РПК СН (ракетный подводный крейсер стратегического назначения К-477). На вооружении данной подводной лодки находилось 12 межконтинентальных ракет Р-29, имеющих дальность 9100 километров. Именно создание такого проекта РПК СН послужило основанием считать, что ядерные силы СССР и США были выровнены. На этом корабле служил мой земляк — Василий Иосифович Рудой. Вместе мы прослужили с 1980 по 1985 год. В 2014 году он ушел из жизни. 

В моей памяти остались боевые службы в 1983—1984 годах, когда Генеральный секретарь ЦК КПСС Ю.В. Андропов отдал приказ в ответ на размещенные американские ракеты «Томагавк» в Западной Европе отправить ракетные подводные крейсера стратегического назначения к берегам США для того, чтобы подлетное время ракет было адекватно американским 1,5—2 минутам. Это был самый разгар холодной войны. Мы знали, что еще в 1968 году верховное командование НАТО утвердило Положение о вступлении в бой, которым в случае обнаружения неопознанных подводных лодок в территориальных водах предписывалось применять предупредительные сигналы взрывами, вынуждая подводную лодку всплыть. В случае если лодка не всплывала, она должна быть атакована противолодочным оружием и уничтожена. Вот в этих условиях мы осуществляли боевое патрулирование. Личный состав находился в постоянной готовности. 

Сейчас, по прошествии тридцати с лишним лет, думать об этом страшно, но реальность времени холодной войны была такова, что она в любой момент могла превратиться в «горячую». В руководящих документах на боевую службу все было четко расписано: как и что надо делать, куда наносить удар и так далее. Но ни слова не говорилось о том, как действовать после нанесения удара. И командование ВМФ, и командный состав ПЛ прекрасно понимали: шансов на возвращение исключительно мало. Вероятность гибели была близка к 100%. 

В преддверии Дня подводника хочу еще раз отметить подвиг подводников, которые прорывались через минные поля и противолодочные сети противника, совершали дерзкие прорывы во вражеские военно-морские базы, вместе разделяя радость побед. В годы холодной войны подводники делили хлеб и соль, кислород, радость успехов и горечь неудач. Проливали пот, недосыпали, изматывали нервы в рутинных буднях повседневной боевой подготовки, тратили здоровье, рисковали жизнью во время многомесячных автономок, а некоторые и гибли, уходя со своими субмаринами на дно океанов. Но у нас не иссякали мужество, верность и преданность Родине, которые были заложены нашими предками. И мы всегда будем гордиться, что служили в Военно-морском флоте, на подводных лодках. 

Офицер-подводник Евгений КРИЧЕВЦОВ