История Шестнадцатая. Юнга, который стал капитаном

– В 44-м такие мальчуганы, как я – 15 -16 лет, рвались на фронт бить фашистов. Когда мы с моим другом Борисом Голавкиным узнали, что идет набор в школу юнг, решили записаться. На это нужно было согласие близких родственников или опекунов. Но мы схитрили. Он расписался за моих родителей, я – за его. Когда маме пришло письмо из военкомата, чтобы я явился на сборный пункт с документами и вещами, она подумала, это какая-то ошибка: как это – ребенка и в армию забирают. Пришлось ей все объяснять. Упрашивал, пока она не согласилась меня отпустить. Так Александр Федорович Шершавин попал в Соловецкую школу юнг.

 

 

 

Он родился в подмосковном Кашире в 1929 году. Там же встретил начало войны. Потом с семьей переехал в Астрахань, затем – в Семипалатинск, а оттуда – в Елабугу.

 

– Нас, елабужских добровольцев, было шестеро. После медкомиссии двое отсеялись по состоянию здоровья. В Архангельске мы переоделись во флотскую одежду. А она вся длинная, широкая. Шинелька до пола. Бескозырку выдавали без ленточки. А она тоже большая. Мешок, а не бескозырка.

 

Там же нас разделили по специальностям. На комиссии сидели молодые офицеры: «Шершавин, радистом пойдешь?». «Ни за что», – отвечаю. «В чем дело?» – спрашивают они. Говорю, хочу получить такую специальность, чтобы по ней можно было работать после армии. Меня и определили в корабельные электрики.

 

 

Из Архангельска нашу шестую роту отправили на Соловецкие острова…

 

Школу юнг на территории монастыря XV века открыли в 1942 году по приказу тогдашнего Главного командующего военно-морского флота Николая Кузнецова. Моряки призывались в сухопутные войска, поэтому на кораблях некому было служить. Александр Федорович попал в третий призыв.

 

– Нас заселили в землянки, хотя многие ребята жили в монастырских помещениях. Кроме учебы, юнги занимались заготовкой дров. Ходили на берег Белого моря и собирали выброшенные приливом бревна, вытягивали их крюком до берега, затем пилили, рубили и использовали для нужд школы. Но когда видели белух, то бросали всю работу. Они похожи на дельфинов, только белые. Передвигались стаями. То покажут спины из воды, то скроются. Красота!

 

 

 

– Изучали предметы по специальности, математику, причем высшую. На годовщину Октябрьской революции приняли присягу. С тех пор у нас началась усиленная военная подготовка. Фашисты были рядом, они захватили Кировскую железную дорогу недалеко от Архангельска, поэтому нас отправляли на дежурства охранять берег. Юнги ходили с винтовками, старенькими – 1898 года, из них и учились стрелять. Гитлеровцам было интересно, что творится на Соловецких островах, поэтому они отправляли сюда парашютистов. Мы ходили в лес их искать. Никаких поблажек из-за возраста нам не делали.

 

Кто-то услышал песню гитлеровцев: «Мы идем, отбивая шаг. Пыль Европы у нас под ногами». Рассказал об этом товарищам, и мы решили сочинить свой марш. Его слова помню до сих пор: «Мы, юнги флота, крепки, как бронь. Мы, юнги флота, готовы в бой. За нашу Родину мы отомстим. Фашистских гадов мы победим…»

 

Пятеро соловецких юнг стали Героями Советского Союза, 15 – адмиралами. Здесь же изучали морскую науку оперный певец Борис Штоколов и писатель Валентин Пикуль. Об учебе на Соловецких островах он сочинил повесть «Мальчики с бантиками».

 

– Такие ребята, как Пикуль, потерявшие на войне родителей, сильнее других хотели попасть на фронт, – рассказывает Александр Федорович. – Однажды четверо из них, пока светало, пробрались к шлюпке, столкнули ее в воду, взялись за весла, подняли парус и пошли к местечку Кола, недалеко от которого базировалась Красная Армия. Пропажу заметили. Отправили торпедный катер, который быстро приволок их обратно.

 

Собрали всю школу. Стали нас воспитывать. Спросили ребят, почему они так поступили. А они возмущенно: «Что мы тут сидим? Мы хотим воевать». Наконец, командир принял решение. За безупречное управление шлюпкой объявил благодарность. А за нарушение дисциплины дал десять нарядов вне очереди.

 

 

 

– Закончил школу на все пятерки. Меня направили на Северный флот. Попал служить на краснознаменный уже в то время эсминец «Громкий». Кроме того, что я отвечал за электрику на корабле, был заряжающим пулемета, который стоял на палубе.

 

Юнгами нас уже никто не называл. Матросов, которые старше нас на 10 лет, называли «Батя». Они нас жалели и, если была возможность, давали поспать лишний час.

 

Не всем юнгам удалось выжить на войне. Виль Кравченко, такой же электрик, как и я, попал в Днепровскую флотилию. В период операции «Багратион» ее корабли переправляли солдат с одного берега Припяти на другой. Кроме того, приходилось сражаться, чтобы отвоевывать места для высадки десанта. Виль был заряжающим на двуствольном пулемете. Точно, без задержки он участвовал в работе расчета. Но во время одного из боев его настигла немецкая пуля. Вилю было всего семнадцать лет.

 

 

Когда его отец, командующий 6-й танковой армией, узнал о смерти сына, немедленно прилетел туда на самолете. С районным руководством он договорился, чтобы его не хоронили в общей могиле, а погребли отдельно на берегу Припяти. Служить на флоте была его главная мечта…

 

Я же пробыл в составе флота три года, затем узнал, что этот срок не учитывается в счет срочной службы. Поэтому затем еще пять лет пробыл на флоте и только потом вернулся к семье. Она на тот момент жила в Минске. Здесь окончил политехнический институт. Офицерское звание мне присвоили только после военной кафедры. Сейчас я – капитан-лейтенант запаса. Был директором завода электромонтажных изделий в Минске. Сейчас на пенсии. Есть жена, двое детей, внук и две внучки.

 

Фото Александра СТАДУБА и из архива Александра Федоровича Шершавина