И снится море…

  20.12.2016

В раннем детстве я с родителями побывал в Севастополе. Запомнил тогда немногое в силу возраста, но в детскую память отчётливо врезались три ярких образа: бескрайнее море, черноморцы в красивой белой форме и величественные военные корабли. Как я тогда упрашивал маму сфотографироваться на фоне одного из этих стальных красавцев!.. После долгих уговоров дежурный по КПП разрешил тайком сделать снимок, который хранится у меня до сих пор. С того времени грезил cтать моряком, но, к сожалению, этому не суждено было сбыться. А вот мой собеседник — капитан 2 ранга (ныне в отставке) Анатолий Пилипчук — свою мечту исполнил и бороздил морские просторы не один десяток лет. Службу он закончил в должности капитана корабля управления 8‑й оперативной эскадры Военно-морского флота СССР.

Конечно же, я не мог упустить возможности побеседовать с морским офицером о дальних походах и военной судьбе.

— Анатолий Ефимович, расскажите, как паренек из белорусской глубинки решил стать военным моряком…

— Меня всегда привлекала профессия военного. И я прочитал множество приключенческих книг, где главные герои — отважные моряки. Поэтому решил поступать в Лиепайское мореходное училище, там получил специальность «штурман дальнего плавания» и воинское звание лейтенант запаса. А через год поступил на военную службу. Первые шаги делал на тральщике в городе Балтийске, на дважды Краснознаменном Балтийском флоте.

— Как известно, морская стихия сурова, требует от каждого члена экипажа максимальной собранности и отдачи. А в чем же заключается роль штурмана?

— Если вкратце, главная задача штурмана — прокладка безопасного курса и определение текущего местоположения корабля… Но на самом деле перечень обязанностей куда шире. Следить за морскими картами, лоциями, исправностью рулевого управления корабля… Во время походов я сверял карты с реальной береговой линией, островами, скалами, рифами — и наносил все изменения.

— Как же сложилась ваша дальнейшая служба?

— В 1969 году меня перевели на Черноморский флот в Севастополь, где назначили штурманом гидрографического корабля. Вскоре перевели на корабль управления 8‑й оперативной эскадры, капитаном которого я стал в дальнейшем. Задачи, которые мы выполняли, были куда серьезнее. По сути, обеспечивали управление силами эскадры, а также взаимодействие при подготовке и в ходе проведения различных военных операций. Также накладывал свой отпечаток и тот факт, что зоной ответственности соединения был Персидский залив и Индийский океан, поэтому походы порой длились около 10–11 месяцев.

— Это очень долго! А как же семья, праздники, наконец?..

— На Новый год, например, мы привозили с берега пальму, наряжали ее как елку. Были у нас и Дед Мороз, и подарки. Отмечали праздник очень весело — правда, с местным колоритом.

— А какие еще традиции были у вас на корабле?

— Особым ритуалом было пересечение экватора. Когда преодолевали заветную «черту», корабль останавливался. Те, кто совершал это впервые, обмазывались сажей и погружались в специальную купель, а затем выпивали рюмку морской воды — и их награждали грамотой.

— С какими сложностями приходилось сталкиваться во время дальних походов?

— Больше всего удивляла жара и влажность. Однажды, когда прибыли в район Персидского залива, температура была выше 55 градусов по Цельсию. На палубе долго находиться было невозможно, подошвы плавилась практически за 10 минут.

Многим новичкам, которые впервые оказались в походе, было очень сложно переносить качку, но со временем привыкали. Еще, конечно же, шторма. С годами и к ним привыкаешь, но все равно впечатляет, когда огромные волны накрывают палубу корабля. К счастью, экипаж был хорошо подготовлен, корабль благополучно переживал все капризы погоды.

— Профессия моряка всегда притягивала молодых людей. Согласитесь, неплохая возможность путешествовать, увидеть необычные места.

— Знаете, служба у нас была действительно интересной. Мы много где бывали. Сейчас эти места превратились в популярные курорты. Удалось и пообщаться с туземцами, познакомиться с их культурой.

Как сейчас помню забавный случай. Когда мы остановились на острове Мадагаскаре, чтобы пополнить припасы, местная ребятня впервые увидела нашу форму и блестящие пуговицы. Интерес к ним был безумным, некоторые даже подбегали и отгрызали их зубами.

— Как переносили разлуку с родными и близкими? Практически год в изоляции…

— Возможность общаться с близкими была. Правда, только через письма. Согласитесь, приятно получить весточку из дома, находясь от него на расстоянии нескольких тысяч морских миль!.. Так что команда не чувствовала себя одиноко. А почта передавалась через наших консулов, которые встречали нас в портах, или с кораблями, которые возвращались домой.

— Правда ли, что ваша эскадра занималась подготовкой космонавтов?

— Одной из задач эскадры было обеспечение безопасности полетов пилотируемых космических кораблей типа «Союз» с возможной их посадкой в северо-западной части Черного моря. Также мы отвечали за проведение морской части испытаний новой космической техники и морской подготовки экипажей космических кораблей. У нас тогда вели подготовку многие космонавты, например Жан Лу Кретьен — первый француз, полетевший в космос, Сергей Крикалев… В процессе обучения мы старались создать им максимально сложные условия — тренировки проходили в любую погоду. Сажали их в специальную капсулу, в которой они должны были «выживать» в море во время приземления на воду.

Что же касается посадки непилотируемых спутников, здесь мы вели наблюдение как визуально, так и по приборам. Обычно космический аппарат оставлял огненный след при входе в плотные слои атмосферы. Мы определяли его координаты и высылали туда вертолет для эвакуации.

— Есть в вашей биографии и не столь радужные воспоминания. Как известно, во время  конфликта Сомали с Эфиопией Советский Союз оказывал последней военную помощь. Одним из участников тех событий были и вы…

— На момент поступления приказа из Москвы выдвинуться в Эфиопию мы возвращались домой. Пришлось заново менять курс… Для усиления у нас на борту разместили батальон морской пехоты. Прибыли в порт назначения, но якорь не опускали. Как оказалось, это решение спасло нас впоследствии. Буквально через несколько часов с левого борта раздался всплеск и взрыв — нас обстреливали орудия с суши. Следующий снаряд лег значительно ближе, но уже с другого борта. Наш корабль резко дал «полный вперед» — и буквально спустя 10–15 секунд точно в то место, где мы только что стояли, попал третий снаряд.

После этого мы выполняли много задач, связанных и с эвакуацией семей эфиопских офицеров, и с поддержкой морской пехоты, но тот случай врезался в память сильнее всего. Еще долго мы собирали осколки от боеприпасов на палубе… Как сейчас помню возвращение домой. Я спустился на берег — и увидел жену, она встречала меня вместе с детьми. Первыми ее словами были такие: «Как ты поседел!».

— Тяжелая и опасная служба, длительные походы… Как ваша семья относилась к этому? Не уговаривали уйти?

— Ни в коем случае! Я всегда с радостью возвращался домой. Знал, что там меня ждут.

…Анатолий Ефимович Пилипчук был награжден орденом «За службу Родине в Вооруженных Силах СССР» III степени, медалью «За боевые заслуги». Думаю, это лучше любых слов убеждает в его профессионализме.

В конце беседы капитан 2 ранга в отставке мне признался:

— Мне до сих пор снятся корабли и море…

Беседовал старший лейтенант Максим Гарлукович, «Ваяр», фото из семейного архива Анатолия Пилипчука