Боевая служба на морской глубине

02.04.2017

Прежде, когда все мы жили в едином государстве — Советском Союзе, 19 марта отмечался День моряка-подводника. Праздник появился в календаре ещё в дореволюционном 1906 году. Тогда по указу императора Российской империи Николая II в классификацию судов военного флота был включён новый класс боевых кораблей — подводные лодки, вошедшие в состав российского флота. В России этот день широко отмечается и ныне. А вот в Беларуси по понятным причинам такого праздника нет. Но зато есть люди, в своё время посвятившие жизнь непростой службе в подводных силах Советского Союза и позже — России.

Итак, знакомимся: Александр Александрович Гончарик, капитан I ранга в запасе. Сегодня Александр Александрович живёт в Минске, но регулярно наведывается в Бобруйск — родной город супруги к родственникам и друзьям. Во время одного из таких приездов в Бобруйск Александр Александрович открыл нам овеянные легендами и закрытые строгой секретностью тайны морских глубин.

Немного фактов из биографии. Белорус Александр Гончарик окончил Высшее военно-морское командное училище имени Фрунзе в Ленинграде. С 1977‑го ходил, а именно так это называется на профессиональном языке подводников, в Северном Ледовитом океане, Атлантическом океане, Средиземном море на срок от 8 до 18 месяцев… Сразу после училища был командиром электронавигационной группы на подводной лодке Б‑29 (база в г. Полярный), затем — штурманом (БЧ‑1), помощником командира, старпомом (старшим помощником), командовал подводной лодкой после окончания Высших специальных офицерских классов (тип лодки «Варшавянка»). Ходил в море до 1994 года включительно. Позже возглавлял школу техников ВМФ в городе Северодвинске, где готовили мичманов.

 — Кстати, к этому празднику имеет прямое отношение вся моя семья, супруга Анна Юрьевна и сыновья, — уточняет Александр Александрович. — В своё время семье в связи с моей службой довелось «покататься» по Советскому Союзу, а позже по России. Полярный, Нижний Новгород, Севастополь, Северодвинск. Жена побывала даже в Комсомольске-на-Амуре, куда нас направляли в учебный центр для освоения новой техники. В ее биографии — 11 лет службы старшим мичманом — техником лаборатории профессионально-психологического отбора учебного отряда подводного плавания, в котором готовили подводников: матросов и мичманов. И я точно знаю: дома меня всегда очень ждали из похода.

Спиртовой хлеб и рыбалка на «самодур»

И каково это — месяцами жить на подводной лодке? Александр Александрович рассказывает о быте подводников на примере подводной дизельной лодки типа «Варшавянка».

— Весь экипаж вместе с командиром — 54 человека. Из них 27 — офицеры и мичманы, 27 — старшины и матросы. Автономность лодки 45 суток, — объясняет мой собеседник. — На этот срок экипаж может полностью обеспечивать себя регенерацией (очисткой) воздуха, топливом, запасом пресной воды, продуктами питания.

На человека в сутки полагается четыре литра воды. Хотите принять душ, умыться? Для этого вода из-за борта. В помощь моряку — специальные шампуни и мыло для солёной воды. Все необходимые постирушки тоже водой из-за борта. Кстати, постирушек минимум. Морякам-подводникам выдаётся белье на семидневный срок, которое после носки отправляется на ветошь — «на приборку». Регулярные банные дни, когда лодка всплывает на заряд батареи. Дизельные двигатели охлаждаются водой, а вода используется для душа.

Рацион особый. Паек сбалансированный: масло сливочное, а также топлёное. Ежедневные по норме 50 грамм вина — для улучшения работы сердца, сосудов, желудочно-кишечного тракта, солёная вобла для удержания жидкости в организме, 20 граммов шоколада для бодрости. В большом количестве выловленная во время всплытий рыба. Особенно хорошо клевала на «самодур» треска вблизи острова Кильдин в Баренцевом море. Что такое «самодур»? Это три склёпанных и загнутых гвоздя, прикреплённых к толстой леске. Забрасывали «самодур» в стаю, которая шла на кормление, и дёргали. За час обеденного перерыва впятером заполняли треской по два сорокалитровых лагуна (бака). Потом рыбу, каждая весом по 5–10 килограммов, чистили, жарили. Брали в море запасы консервированных продуктов. «Спиртовой» хлеб, который надо разогревать в духовке, чтобы спирт испарился, а хлеб стал удивительно мягким и душистым.

— Замечу: никогда в жизни, в том числе и на суше, я не встречал ничего вкуснее и ароматнее морского «спиртового» белого хлеба, — замечает Александр Александрович. — Чёрный уже идёт не так…

 Витамины в походе — в виде молдавских компотов. Брали с собой и сырые фрукты-овощи, обычно недельный запас помещали в холодильники. Брать что-то на более долгий срок не имело смысла, да и место в холодильнике весьма ограничено. Кладовую для хранения мяса заполняли тушёнкой, иногда до 30 различных видов.

Все праздники — в кают-компании. В такие дни на стол доставали лучшие продукты из пайка. А кок пёк торт или пирог. Причём камбуз один на всех, нормы довольствия у всех членов экипажа, офицеров и матросов, одинаковые.

Боевая служба: сидеть и лежать!

О размещении экипажа в отсеках. К примеру, при боевой тревоге центральный отсек мог принять до 50 процентов экипажа. При повседневной деятельности — около десятка человек. Как спали? В офицерском отсеке в каютах по четыре человека, как в купе железнодорожного вагона, рядом кают-компания. Для матросов и мичманов одно большое спальное помещение на 20 человек.

Никакой вам зарядки! Члены экипажа в основном сидели или лежали. Отстоит штурман 12 часов на вахте, потом другие задачи, у мичмана вахта восемь часов, не до зарядки… Состав воздуха такой, что лучше не напрягаться… При необходимости замеряли газовый состав воздуха и проводили химическую очистку. Сон на боевой службе в море — четыре-шесть часов в сутки.

 — Сильнейшее нервное и психологическое напряжение. Опасались определённых ситуаций. Опасение за свою жизнь не покидало 24 часа в сутки. Кстати, между собой в экипаже во время похода ругались и спорили гораздо меньше, чем на суше — только по сложным рабочим вопросам. Организм и к такому непростому режиму привыкает, как и к замкнутому пространству, — вспоминает подводник. — Заходили и на сушу. Посещали Тунис (Мензель-Бургиба), Александрию в Египте, Тиват в Югославии. Передавали материальную часть на нашей базе в сирийском Тартусе. Обычно задерживались в Тартусе на семь-десять дней, а лодку передавали резервному экипажу.

 По словам Александра Александровича, особенно часто в походе семья вспоминается в первый месяц под водой, родные снятся, а потом все как-то притупляется. Обычно один раз за поход бывало у подводников счастье. Уходили с лодки на 21 день на встречу с жёнами, детьми, родителями. Чаще всего такие встречи организовывали в Ялте.

Конечно же, следили за событиями в подводных силах.

— Не забыть дни, когда стало известно, что в Атлантике затонула лодка «Комсомолец». Позже экипаж «Курска» остался на дне Баренцева моря… На «Комсомольце» остался мой однокашник по училищу Олег Ованесов, в курсантские годы были с ним в одной роте. Среди погибших на «Курске» — много офицеров, с которыми был хорошо знаком по службе в Северодвинске. Что тут скажешь… Работа у нас такая…

Квакеры, водяной и встречи на глубине

Александру Александровичу доводилось и покидать лодку под водой. Происходило это во время учений, когда подводники переходили на спасательную лодку и встречались с её экипажем. Садили свою лодку и лодку-спасатель на подходящую площадку, отделялся аппарат от лодки-спасателя, присасывался к подводной лодке, выравнивали давление, открывали люки. А завершалась встреча обменом презентами на стометровой глубине, обычно гости там же вручали две бутылки шампанского… Это был так называемый сухой способ спасения подводников. А на учебных спусках выходили под водой и в снаряжении ИСП‑60.

— И как там в воде на большой глубине?

— Темно. Видимость в воде даже в самую солнечную погоду максимум пять-шесть метров. А дальше полная темнота. Только луч фонарика. И бояться уже поздно. Хотя страх присутствует всегда. Все дело в управлении этим страхом. А основная защита от страха — приказ.

Приходилось Александру Гончарику встречаться и с квакерами — источниками неизвестных подводных звуковых колебаний низкочастотного диапазона, фиксируемых гидроакустическими установками подводной лодки. Обычно такие встречи были в Атлантике. В Баренцевом и Средиземном морях квакеры замечены не были.

— Квакают себе и квакают. А как только пытаемся их засечь с помощью гидроакустики — или мгновенно затихают, или вдруг появляются кваканья с совершенно противоположной стороны. Как только прекращаем работать на излучение, квакеры просыпаются в новом месте. И так по нескольку раз в сутки. Встречи с квакерами происходили пару раз в неделю. Но так никто никогда их и не определил…

Какие у подводников были соображения по поводу квакеров? Принято считать, что это акустическое излучение военных объектов других стран (или страны?) для обнаружения подводных лодок.

Во время беседы с подвод­ником поинтересовалась я и другими загадочными объектами подводного мира. На что мой собеседник заверил, что в сказки подводники не верят. А потом сдался и рассказал о своей встрече с «водяным».

Было дело так. Лодка всплывала днём в Средиземном море. А следующее всплытие было ночью.

— Выскакиваю я в полной темноте на мостик, а свет зажечь нельзя, чтобы себя не обнаружить. И вдруг на мостике упираюсь ногой во что-то мягкое и противное, пулей лечу от люка на тумбу перископа. И кричу ребятам внизу: включите хоть на секунду свет! Командир озадачен: свет включать не положено! Какой тебе свет?! Объясняю ситуацию и… в короткой вспышке света рассматриваю мокрую меховую куртку-«канадку» командира, которую он забыл на мостике после дневного всплытия… Вода не смыла куртку из-за ограждения.

Были и ещё интересные встречи. Моряки в надводном плавании регулярно наблюдали стаи китов, косаток. Следили за их путями миграции. Обычно киты и косатки подплывали к лодке, ощущали неживой объект и уходили в сторону.

Удаление аппендикса… на морской глубине

Бывало, на лодке люди болели. Грипп и температура от вахты никого не спасали.

— Дадут одну таблетку на двоих, — шутит моряк, — поднимут и поставят. Самое опасное заболевание на лодке — это аппендицит.

Как вспоминает Александр Александрович, за его бытность были четыре случая проведения операций по удалению аппендикса на глубине. Из них три случая успешны, в одном — пришлось всплывать и завершать операцию на суше в госпитале.

Как проходила операция под водой? На каждой лодке был доктор. Для проведения хирургической операции лодка шла на глубину, находили площадку, где меньше ощущалась качка. Из членов экипажа собирали операционную бригаду. К операционному столу становились врач, замполит, «химик»-санинструктор, ассистировали и мичманы. Были случаи, когда при виде вскрытой брюшной полости участники операции падали в обморок… Подводникам полагалось уметь все, тут главное слово — взаимозаменяемость.

— Такой была служба Родине, — подытоживает свой рассказ о службе и жизни подводников капитан I ранга в запасе. — Когда я своё в море отходил, а сыновья выросли, жена постановила: море теперь для нашей семьи — на замок… Сыновья в автономки по девять месяцев ходить не будут!

Галина ЧИРУК

 Фото из личного архива Александра Гончарика

 ПЛ Б-808 "Ярославль" (проект 877) командир Гончарик А.А. (1988 - 1991)